Георгий Аполлонович Гапон

17 февраля 1870 года, в селе Белики Полтавской губернии в семье зажиточного крестьянина родился политический и профсоюзный деятель, революционер, священник, один из зачинателей и активных участников Первой Русской революции, Георгий Аполлонович Гапон

Учился в Полтавской духовной семинарии, по окончании которой некоторое время служил земским статистиком. По настоянию жены принял священнический сан, затем вскоре поступил в Петербургскую духовную академию, а по окончании последней получил место в петербургской пересыльной тюрьме.

Ещё будучи слушателем академии, Гапон был связан с рабочими и сблизился с начальником московского охранного отделения Зубатовым и другими высшими чинами полиции, на службе у которой находился всё время своей деятельности в рабочих организациях.

В 1904 году Гапон основал в Петербурге "Общество фабричных и заводских рабочих" по типу зубатовских организаций и был его председателем. В начале 1904 года Гапоном был организован кружок рабочих полиграфического дела, который к концу года насчитывал до 70 - 80 человек. Кружок открыл на Васильевском острове чайную, в которой устраивал беседы.

Упоминая о своих связях с полицией, Георгий Гапон объяснял их тем, что они необходимы для выполнения задач его организации. Мечтая об устройстве клубов по всей России для объединения всех рабочих, предполагал при общей экономической вспышке предъявить властям политические требования. Во время своих бесед развивал и некоторые положения своей будущей петиции.

К декабрю 1904 года гапоновское общество фабрично-заводских рабочих имело уже районные организации по всему Петербургу. Несмотря на недоверие сознательных рабочих и предостережения социал-демократических организаций, Гапону удалось объединить в своих организациях большое количество рабочих.

В конце 1904 года разгорелся конфликт между рабочими Путиловского завода с руководством. Гапон пытался решить вопрос с помощью своего "Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга", однако руководители завода упирались, требования рабочих росли, что в итоге переросло во всегородскую забастовку.
Тогда остановили работу рабочие по всему городу - путиловцев активно поддержали другие предприятия. Но и забастовка не принесла каких-то результатов, поэтому родилась идея - подать петицию рабочих царю "всем миром", всеми рабочими Петербурга, их семьями и неравнодушными сторонниками.

Гапон лично выступал в последние дни перед 9 (22) января на всех собраниях районов, произнося везде горячие зажигательные речи. В одной из последних речей накануне шествия Гапон говорил: "Здесь может пролиться кровь. Помните - это будет священная кровь. Кровь мучеников никогда не пропадает - она даёт ростки свободы..."

Во время шествия к Зимнему дворцу колонна Гапона была встречена у Нарвских ворот. Сначала толпу пыталась рассеять кавалерия. Гапон скомандовал: "Вперёд, товарищи! Или смерть, или свобода!"
Потом раздались ружейные залпы, снова и снова. В числе убитых были председатель "Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга" рабочий Васильев и телохранитель священника Филиппов, шедшие совсем рядом с ним. Сам Гапон был ранен в руку и спешно уведён во дворы эсером Петром Рутенбергом. Там священника переодели из церковных одежд в обычное гражданское, сбрили бороду, чтобы его не узнала полиция, спрятали на квартире Максима Горького. Гапон всё время в неистовстве повторял: "Нет больше царя, нет больше бога...".

На квартире Максима Горького Георгий Гапон написал послание к рабочим, в котором призывал их к вооружённой борьбе против самодержавия. В своём послании Гапон писал: "Родные товарищи-рабочие! Итак, у нас больше нет царя! Неповинная кровь легла между ним и народом. Да здравствует же начало народной борьбы за свободу!"

Но восстания, на которое Гапон рассчитывал, в те дни не случилось, и ему пришлось бежать за границу, так как его друзья из полиции и других влиятельных кругов уже не могли его защищать после случившегося.
При помощи того же инженера Рутенберга Гапон перебрался за границу.

В первые месяцы после Кровавого воскресенья Георгий Гапон был чрезвычайно популярен, ему рукоплескали как рабочие, так и профессиональные революционеры. Однако с течением времени его популярность и доверие со стороны народа пошли на спад.

В Париже пробовал было сойтись с революционными организациями, несколько раз встречался с Г.В. Плехановым, виделся с Лениным. На короткое время вступил в партию эсеров. Однако он считал заграничных революционеров "теоретиками", которые не способны повести за собой народ и предпринять настоящие, практические шаги. С другой стороны его обвиняли во властолюбии, самолюбовании, неумении работать в команде, отсутствии какой-либо дисциплины и чёткой программы.
Позднее Гапон совершенно отошел от революционных организаций, не без основания подозревавших его в связи с охранкой.

После октябрьской (1905 года) амнистии политических деятелей Георгий Гапон возвратился в Россию. Уже вовсю шла Первая Русская революция, но человек, с которого она фактически началась, уже не имел того влияния и доверия - события развивались без его ведома и участия. Газеты устроили травлю, а союзников Гапон или отдалил от себя, или они сами не желали сотрудничать с человеком, который имел сомнительные связи в правительственных кругах. Тем не менее, им была основана новая рабочая организация, вновь он развил бурную деятельность.

10 апреля (28 марта по старому стилю) 1906 года Георгий Гапон выехал из Санкт-Петербурга по Финляндской железной дороге и не вернулся обратно. Выезжая, Гапон не взял с собой ни вещей, ни оружия и обещал к вечеру вернуться. Только 13 мая (30 апреля) на даче в Озерках было найдено повешенное тело Гапона.
Лишь спустя долгое время выяснилось, что Георгий Аполлонович Гапон был убит 10 апреля 1906 года эсерами под руководством того самого Петра Рутенберга, который когда-то спас священнику жизнь. Партия эсеров на основании данных о сношениях Гапона с полицией и властями объявила его предателем и вынесла ему смертный приговор (потом была версия о "суде рабочих" над Гапоном).

Похоронили Георгия Аполлоновича Гапона на загородном Успенском кладбище (ныне - Северное), что между Шуваловым и Парголовым, т.к. власти опасались хоронить его в черте Петербурга, дабы избежать демонстраций.

Подробнее о событиях 22 января

22 января (9-го по старому стилю) 1905 года, в Санкт-Петербурге произошли трагические события, вошедшие в историю под названием Кровавое_воскресенье

Россия начала ХХ века представляла собой страну с целым ворохом внутренних напряжений, тянущихся вопросов, требующих скорейшего разрешения, расслоения, разделения общества, неравенства и прочего. Как будто этого было мало, в начале 1904 года грянула Русско-японская война, более того - война для России проигрываемая, что для потомков победителей Наполеона, бравших Берлин, Париж, едва не взявших Стамбул (дважды) было не только чисто человеческой трагедией и ударом по самолюбию, но и грозило большими экономическими проблемами.
"Комната была полна парами горючих смесей, где достаточно маленькой искорки, чтобы полыхнуло".

Началось всё с конфликта мастера Путиловского завода Тетявкина и четверых рабочих - Сергунина, Субботина, Уколова и Фёдорова, которых Тетявкин представил к увольнению. Они были связаны с полностью законной, одобренной самим министром внутренних дел Плеве рабочей организацией "Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга". По словам рабочих, мастер при заявлении расчёта глумился над ними, мол, "идите в своё собрание - там прокормят".
Рабочие обратились в "Собрание...", чтобы добиться справедливости, при помощи руководства Путиловского завода разобраться с мастером и закрыть вопрос.
Начались "депутации" к руководству завода, в том числе с главой организации священником Георгием Гапоном.

Диалога между сторонами не получилось. От встречи к встрече, от депутации к депутации требования рабочих и упёртость заводского начальства возрастали.
Когда угрозы начать забастовку не подействовали, "Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга" решило перейти от угроз к действиям. Мирной, спокойной забастовкой, когда просто простаивают станки, продукция не выпускается, а владельцы завода ежечасно теряют прибыль, планировалось добиться справедливости для рабочих.
Но забастовка, начавшаяся 3 (16) января, тоже не подействовала. Тогда к путиловцам подключились другие предприятия Санкт-Петербурга, чьи рабочие были солидарны с братьями по ремеслу и тоже устали от свинского отношения.
К 7 (20) января бастовали рабочие сотни больших и малых предприятий Петербурга общей численностью почти 90 тысяч (!) человек (из них 12,5 тысяч с одного только Путиловского завода). Опять же - без человеческих жертв (были только те, кого насильно прогоняли с рабочих мест), без требований сменить правящий строй и прочее.

Но такая городская забастовка всерьёз обеспокоила власти вплоть до министров, которые слали тревожные донесения царю Николаю II. Фабриканты теряли деньги, а толпы возбуждённых и единых в своём справедливом гневе рабочих во главе с агитаторами вроде Гапона - само по себе впечатляющее зрелище. К тому же дело было уже не в Терявкине и увольнении: требования касались улучшения условий труда всех рабочих как минимум города.

Примерно в эти дни, коль уж фабриканты упёрлись рогом, а министры ничего не решают, возникла идея обратиться к "высшей инстанции", коей в абсолютной монархии - Российской империи - был император Николай II Александрович.
Была составлена "Петиция рабочих и жителей Санкт-Петербурга 9 января 1905 года", которую планировалось подать царю, дабы он своей монаршей волей решил вопрос, облегчил бы рабочим их участь. Тогда ещё было много тех, кто искренне верил, что это поможет, что они хотя бы смогут "достучаться" до императора, что петиция дойдёт куда надо и будет услышана.

Хотя Гапон изначально был против подачи петиции и надеялся на забастовку, потом его всё же уговорили (ну не помогает забастовка), а затем и вовсе именно он стал идеей подачи петиции царю не рабочей депутацией (человек в 20 максимум), а "всем миром", то есть толпой в десятки тысяч рабочих, их жён, детей, просто неравнодушных жителей Санкт-Петербурга. Потом оказалось, что общее число доходило до 140 тысяч человек.

Местами сбора рабочих были отделы "Собрания..." в различных районах города: Выборгский, Нарвский, Василеостровский, Коломенский, Рождественский, Петербургский, Невский, Московский, Гаваньский, Колпинский и на Обводном канале. В каждом районе шествие возглавлял председатель отдела со свитком петиции.
В воскресный день к 14:00 все вместе должны были собраться на Дворцовой площади, откуда предполагалось вызвать царя из Царского Села и предложить ему принять депутацию. В случае согласия рабочие избирали из своей среды депутацию во главе с Гапоном, которая встречалась с императором, вручала ему петицию и предлагала её рассмотреть. В случае согласия Гапон подал бы условный сигнал - белый платок, означавший бы победу и всеобщее ликование. Платок красный означал царский отказ, и тогда, по словам священника, "нет у нас больше царя", и свободу предстояло завоёвывать самим путём последующего всенародного восстания. Но для этого нужно было дойти до Дворцовой. А в воскресенье на петербургских заставах колонны рабочих уже ждали...

Ещё ночью на 9 (22) января в Петербург были переброшены дополнительные войска, пешие и конные части. Общее командование частями, назначенными для подавления возможных беспорядков, было возложено на командующего гвардейским корпусом князя Васильчикова. Непосредственным начальником князя Васильчикова был командующий войск гвардии и Петербургского военного округа, дядя царя великий князь Владимир Александрович.

К утру все военные были по местам, когда на них вышли колонны рабочих и сочувствующих.

Самыми знаменитыми оказались события у Нарвских ворот, куда рабочих вывел сам Гапон. Толпа шла с крестами, хоругвями, портретами царя, с песнопениями. Сзади несли большой плакат с надписью "Солдаты! Не стреляйте в народ!".
Сначала на них пустили кавалерию - рассеять. Конечно, потом военные отчитались, что после этого по конникам стреляли, а кто-то даже получил крестом, поэтому по подавшейся под крики Гапона вперёд толпе дали залп, потом ещё и ещё. Среди убитых был председатель "Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга" Иван Васильев. Толпу рассеяли, убегавших преследовала кавалерия. Гапона увели его люди, переодели, сбрили бороду (чтобы военные и полиция не узнали) и спрятали на квартире Максима Горького. Священник всё время в неистовстве повторял: "Нет больше царя, нет больше бога...".

Похожее наблюдалось и в других районах. Военные предупреждали, чтобы колонны расходились, однако рабочих было не остановить. Тогда в ход пускали кавалерию (особо "гуманные" разгоняли нагайками, остальные - сразу боевыми шашками), после - ружейные залпы, трупы на улицах столицы, преследование убегающих (многие из них были ранены).
Где-то обходились без залпов, где-то в ответ летели камни, улицы (как на Васильевском острове) обрастали баррикадами.

К назначенному времени, обходными путями мелкие группы уцелевших и не испугавшихся пробрались на Дворцовую площадь, общей численностью в несколько тысяч человек. Там их тоже ждали.
В 2 часа дня напротив толпы выстроилась рота Преображенского полка. Солдаты взяли ружья на изготовку. Офицер трижды предупредил собравшихся, что если они не разойдутся, в них будут стрелять. В ответ демонстранты махали шапками и кричали: "Стреляйте!" После двух залпов толпа дрогнула и, преследуемая, побежала.

Со стороны властей жертвами стали двое полицейских - попали под "дружеский огонь" военных у Нарвских ворот, ещё несколько полицейских и военных были избиты, но не до смерти.
Число жертв со стороны рабочих не уточнено до сих пор - от нескольких сотен до нескольких тысяч убитых и в несколько раз больше раненых. В царское время цифры уменьшали (но только не зарубежная пресса, нет - именно из неё такие деятели, как Ленин, и узнавали информацию о происходящем), в советское - увеличивали, и адекватность и тех, и тех данных подвергается сомнению.

Николай II, сидевший в Царском Селе, писал: "Тяжёлый день! В Петербурге произошли серьёзные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!"

В тот страшный для России день действительно стала явной непреодолимая пропасть между власть держащими и простым народом.
Пролилась кровь, кровь невинных (обманутых? обманывавшихся? запутавшихся?) русских людей, ставших жертвами таких же русских людей, но в военной форме, а это значило, что для многих (не только в Петербурге) в январе 1905 года действительно не стало больше Царя, что уже не было пути обратно, может быть, даже у всей России не было пути обратно.

Впереди были ещё 12 лет правления Николая II, но после того дня он получил у революционно настроенной части российского общества прозвище "Кровавый", а сами события по сей день воспринимаются не иначе как "Кровавое воскресенье".

Конечно, советники царя хватались за голову (многие сами были в шоке, что усмирение бастовавших рабочих провели ВОТ ТАК), пытались предпринять какие-либо меры, исправить положение и потушить вспыхнувший пожар, однако после подобного даже истинный гений вряд ли справился бы - Первая Русская революция началась.

p.s. Комент:

'10 апреля (28 марта по старому стилю) 1906 года Георгий Гапон выехал из Санкт-Петербурга по Финляндской железной дороге и не вернулся обратно. Выезжая, Гапон не взял с собой ни вещей, ни оружия и обещал к вечеру вернуться. Только 13 мая (30 апреля) на даче в Озерках было найдено повешенное тело Гапона.
Лишь спустя долгое время выяснилось, что Георгий Аполлонович Гапон был убит 10 апреля 1906 года эсерами под руководством того самого Петра Рутенберга, который когда-то спас священнику жизнь.'' - награда нашла героя. Если бы они сразу все друг друга перестреляли, меньше бы людей погибло.

соц. сети