Июнь 1941-го.

"Когда мы перешли дорогу Минск-Слуцк, встретили свежую часть, занявшую оборону на этом рубеже. Лично я очень обрадовался этой встрече. В мыслях рассуждал, что кончились мои мытарства неизвестности. Это оказалось 210 мотодивизия, которой командовал комбриг Пархоменко. Комбриг Пархоменко имел близкое родство с легендарным комдивом гражданской войны Пархоменко Александром Яковлевичем.
       После короткой беседы со мной - я был направлен к командиру артиллерийского полка майору Фимитову. Я полагал, что артполк имеет материальную часть и средства управления, и я получу наконец-то назначение. Однако мне пришлось горько разочароваться.
       Командир полка рассказал, что дивизия только называется мото, а в действительности кроме стрелкового вооружения ничего не имеет, да и стрелкового оружия хватает не на всех. Майор Фролов напомнил, что имеют приказ забирать оружие, материальную часть артиллерии у отходящих разрозненных групп и укомплектовывать последним части дивизии.

       Юридически я получил устный приказ о назначении меня командиром артдивизиона, а дивизион должен собирать из отходящих артиллерийских подразделений. Это уже было хорошо, у меня есть старший командир, от которого я буду получать все необходимые распоряжения по организации и ведению боевых действий, а подчиненных насобираю из отходивших солдат и командиров. Самое главное, что кончилась неопределенность.
      Однако моей радости и мечте приказано было мало жить. Со второй половины дня 28 или 29 июня насобирали мы орудий вместе с расчетами, хотя и неполными, больше, чем нужно. Калибры орудий были 76мм полковых и дивизионных пушек и 122мм гаубиц и было несколько орудий 45мм.
      Разбил я их соответственно на батареи, в батарее на огневые взводы, назначили командиров взводов и батарей - и на этом организационная сторона была закончена. На укомплектование взводов управления люди были, а средств связи не оказалось. Следовательно, без средств связи вести артиллерийскую стрельбу можно было только прямой наводкой.   Выбрал батареям места для огневых позиций и доложил командиру полка. Командир полка утвердил расположение боевого порядка батарей и поставил задачу не пропустить прорыва танков со Слуцкого шоссе.
        На рассвете решил еще раз проверить знание задач и готовность к открытию огня. Каково же было мое удивление, когда при проверке оказалось, что добрая половина моих собранных орудий самовольно снялись с огневых позиций и уехали.

          На следующий день обстановка перед фронтом дивизии была спокойной, и мы снова пополнились за счет отходивших подразделений. После обеда решили провести разведку. Командир полка приказал разведку возглавить мне. Я собрал на две грузовые машины бойцов, взяли в каждый кузов машины по ручному пулемету.
        При проезде переднего края я предупредил командира подразделения, который оборонял этот район, что обратно мы будем возвращаться этим же маршрутом и возможно ночью.
        Внезапно мы выскочили к шоссе Слуцк-Минск и оказались перед движением колонны мотоциклистов, велосипедистов и автомашин с пехотой. Немцы вначале не думали, что это разведка Красной армии и, очевидно, приняли за своих. Я приказал быстро развернуть автомашины, открыть огонь из пулеметов и винтовок по противнику. Немцы быстро развернулись вдоль дороги и тросирующими пулями из крупнокалиберного оружия открыли по нам сильный огонь. Мы успели довольно далеко отъехать, так что огонь из стрелкового оружия по нам был уже малоэффективен.

          У нас оказался раненый один младший командир. Машины я отправил в укрытие, а сами расположились на высоте и смогли наблюдать за действиями противника. Мы рассчитывали, что немцы начнут нас преследовать, но они быстро собрались в колонну и продолжили движение в направлении Минска. Вслед за колонной пехоты двигались танки и бронеавтомобили.
        Задачу мы свою выполнили, уточнили направление движения, и какие силы двигались у противника. На обратном пути с нами чуть не случилось трагическое несчастье. Командир, с которым я договорился о сигнализации, не проинструктировал своих подчиненных на переднем крае. Нас чуть свои не расстреляли, приняв за противника.
        Обошлось все почти благополучно. Убили только одного шофера, в кабине которого находился и я. Конечно, гибнуть от пуль своих солдат - это более досадная и непростительная потеря, но что делать на войне – все предвидеть невозможно. Могут оказаться всевозможные неожиданности.
++++++++++
        Командование дивизии или по приказу свыше, или приняло самостоятельное решение об отводе частей на переправу через Березину. У меня образовалась сборная артиллерийская группа различного калибра, включая даже минометы. Я получил распоряжение прикрывать огнем фланги дивизии, пока не будет закончена переправа.
        До наступления темноты мы продолжали выполнять поставленную задачу и, надо сказать, успешно справились с ней, не дали возможности противнику с флангов атаковать отходившие части дивизии.
       Ночью мы ожидали распоряжения, чтобы сняться с боевых порядков и следовать тоже на переправу, но, к сожалению, такого распоряжения так и не дождались.
         Командование соединения и части поступили, по меньшей мере, бестактно по отношению к нашей артгруппе. После переправы они забыли о нас.
       Делать было нечего. Нужно было решать, что делать дальше. В это время с севера к нашей группе еще подошли два 45мм орудия во главе с капитаном. Орудия эти имели в качестве тягачей легкие танкетки с 20мм пушками.
         Не успели мы с капитаном обменяться мнением о дальнейших действиях, как противник с северного направления открыл по нам сильный оружейный пулеметный огонь. Короче говоря, противник предрешил наши действия. Нам оставалось только одно - отходить на юг вдоль Березины до выбора подходящих позиций, чтобы занять боевой порядок и принять бой. Отошли мы всего километра на 1.5 и на северной окраине деревни заняли боевой порядок и приготовились к отражению атаки противника.
         К нашему удивлению противник почему-то так и не стал наступать на нас, хотя разведка его сделала попытку движения в нашем направлении, но, встретив сильное огневое сопротивление, отошла в северном направлении.

         Переправа заняла у нас всего около трех часов. На переправе к нам присоединилось довольно много бойцов из различных разбитых и рассеянных частей и около десяти женщин с детьми - жен командиров. После переправы мы направились через лес к дороге, которая соединяла Быхов-Могилев.
       В первом населенном пункте, в сельсовете, мы по телефону пытались соединиться с другими населенными пунктами к востоку от нас, пытаясь выяснить обстановку, но ответа не получили и решили двигаться дальше.
       При движении в лесу мы встретили группу генералов и с ними несколько старших офицеров и предложили им, чтобы они с нами следовали, но получили отрицательный ответ. По их требованию мы отдали им легковую машину ЗИС-101, которую подобрали на правом берегу р. Березина и переправили для себя.
         Кто были эти генералы, к сожалению, я не знаю, но один товарищ, батальонный комиссар, говорил, что это генералы и офицеры из штабы западного особого военного округа.
+++++++++
         Время клонилось к исходу дня, когда мы по лесной дороге выехали на опушку леса. Перед нами метрах в 500 оказался как раз тот самый тракт Быхов-Могилев, по которому сплошной колонной двигались автомашины, повозки и пешие подразделения.
       Сначала мы подумали, что это отходят наши войска, но когда осмотрелись, то увидели, что это двигались немецко-фашистские части. Они, естественно, тоже не могли не заметить нашу колонну. От колонны в нашу сторону повернул мотоцикл с коляской.
      Вероятно немцы приняли нас тоже за свои подразделения, иначе они не могли бы направить в нашу сторону одного мотоциклиста. На расстоянии 150-200 метров очередью из пулемета два мотоциклиста были убиты, а мотоцикл был взят нашими солдатами. Обстановка сложилась такая, что раздумывать было некогда.
         Я скомандовал "К бою!" Расчеты быстро развернули орудия и открыли огонь по немецкой колонне. Предварительно отдал распоряжение, чтобы женщин с детьми отвели подальше в лес от проселочной дороги, по которой мы двигались.

         Немцы, очевидно, не ожидали такого оборота и в начале растерялись от столь дерзкого нападения. В немецкой колонне загорелось несколько машин, брошенные кони мчали по ржи пустые повозки.
         Они быстро сообразили, что перед ними небольшое артиллерийское подразделение. Ими были вызваны самолеты, которые начали обстреливать нашу колонну с воздуха и одновременно открыли по нам огонь из пулеметов и минометов. Наши ряды резко стали редеть, боеприпасы подходили к концу.
       В этой горячей схватке мы не подумали хотя бы о минимальном прикрытии себя со стороны леса, что оказалось роковым в нашей борьбе. Я оказался раненым, хотя поле боя не покидал, да и покинуть до наступления темноты было некуда.
      Немцы, ведя огонь по нам с фронта, танками обошли с тыла, со стороны леса, что окончательно решило исход нашего боя. Мы уже ничего не могли сделать, чтобы изменить обстановку. Немцы начали давить наши орудия и людей гусеницами. Единицам солдат и офицеров, которые были легко ранены, пользуясь сумерками, удалось укрыться в лесу около населенного пункта Старые Максимовичи.
+++++++
Дорогую цену заплатили наши товарищи в этом бою: отдали свою жизнь.
         Но и немцы от нашего неожиданного и дерзкого нападения понесли огромные потери. Дорога на протяжении 600-800 метров была забита горящими машинами, повозками и трупами людей.
      Мне товарищи помогли укрыться вместе с ними. Рана моя оказалась не настолько серьезной, но от потери крови и высокой температуры воздуха я очень ослаб и самостоятельно избежать гусениц вражеских танков не смог бы.
       Двигались мы только ночью, а днем отдыхали. Через двое суток, в конце июня, мы перешли линию фронта и вышли к своим войскам, которые обороняли г. Могилев. Надо сказать, что в это время сплошной линии фронта у немцев не было, и поэтому переходить линию фронта было довольно просто.

         В Могилеве наших войск было много, но четкой организации управления этими частями и подразделениями не чувствовалось. Все столовые, продовольственные магазины и другие учреждения питания обслуживали военнослужащих бесплатно. Четкой системы обороны и строительства оборонительных сооружений я не заметил.
       При первом впечатлении бросалось в глаза, что каждое подразделение или часть действует самостоятельно по пословице "каждый сам себе агроном". Возможно мои мимолетные впечатления были ошибочны, поскольку мне не пришлось остаться в Могилеве, о чем в последующем я очень сожалел. В городе мне обработали рану, и я чувствовал себя почти совершенно здоровым.
       Части мы своей, к которой ранее примкнули, не нашли. Пока мы разыскивали 210 мотодивизию, немцы уже заняли Чаусы. Путь на восток в этом направлении оказался отрезанным.
         Можно было еще прорваться обратно в Могилев, но мы, к сожалению, не имели никакой информации о положении в Могилеве, и отходящие подразделения, которые встречались нам на пути, ничего вразумительного об обстановке сообщить не могли. Мы полагали, что Могилев наши войска, очевидно, оставили, поскольку немцы оказались восточнее Могилева на 50-60 километров.

         Обратно мы оказались бродячими воинами. Влились мы в общий поток отходивших разрозненных подразделений и мирных жителей, которые стремились на Восток в расчете на определенном рубеже встретить прочную, стабильную оборону наших войск, дальше которой немцы не смогут прорваться.
      Мне помнятся населенные пункты, мимо которых мы проходили, - это Журовичи, Сельцо-Хопеево - и вышли к своим войскам у самого Днепра северо-западнее Удовска. Когда мы встретились со своими частями - радости не было конца. Мы полагали, что кончились, наконец, наши мытарства.
       Встретили нас радушно, накормили и дали возможность отдохнуть. Когда мы отдохнули и дали согласие использовать нас по специальности в этой части, наше предложение принято не было. Рядовой состав оставили в части, а командиров отправили по г. Гомель в Новобелицу. Там помещался резерв командного состава.

         В Новобелице я встретил своих товарищей по совместной службе в 17 дивизии, в последующем 20-м артиллерийском полку и по войне в Финляндии: лейтенантов Володю Кожепикшева, Николая Соколова, политрука Веселова, командира 17 дивизии генерала Бацанова и многих других знакомых командиров.
       От ребят я узнал, что многие сослуживцы погибли под Лидой. Среди них: начартдив артиллерийского полка, бывший наш командир полка, полковник - Зуев И.Г., капитан Иванов Н.В., капитан Козмин и много других.
        Генерал Боцанов сообщил, что будет формироваться новая дивизия под его командованием и всех командиров бывшей 17 дивизии заберет из резерва в свою дивизию." - из воспоминаний капитана Е.А. Пискунова.

спасибо