Операция «Финиш».

В 2016 году исполнилось 70 лет знаменательному событию церковной истории — Львовскому собору 8—10 марта 1946 г., оформившему ликвидацию Брестской религиозной унии 1596 г. и воссоединение Украинской греко-католической церкви (УГКЦ) с православием.
В интересах современников — иметь всестороннее представление о не зависящих от наших пристрастий драматических исторических условиях созыва церковного форума, проходившего в эпоху, когда господствовало официальное безбожие, судьба конфессий зависела от геополитических соображений «вождя народов», а основным инструментом государственно-церковных отношений выступали органы госбезопасности. Их рассекреченные файлы и положены в основу статьи.

В поисках «проходной фигуры»
С приходом советской власти на земли Западной Украины (и переносом туда политики государственного атеизма) Украинская греко-католическая церковь переживала сложные времена. 31 декабря 1939 г. контрразведка управления НКВД (УНКВД) по Львовской обл. завела агентурное дело «Ходячие» на предстоятеля УГКЦ с 1901 г. митрополита Андрея Щептицкого, 13 духовных особ греко-католической церкви, которые ведут «антисоветскую деятельность, используя при этом религию». Проходил по делу и священник Гавриил Костельник.

К тому времени органы НКВД накопили огромный опыт агентурно-оперативной работы и массовых незаконных репрессий против «церковной контрреволюции». «За веру» репрессировали 350 тыс. православных, включая 140 тыс. священников, из которых до 80 тыс. было казнено1. Как докладывал НКВД СССР Сталину, лишь в августе—ноябре 1937 г. арестовали 166 православных архиереев (81 репрессировали), 9116 священников, 2173 монахов, а всего — 31 359 «церковников и сектантов».
В УССР к 1939 г. осталось 3% от дореволюционного количества действующих храмов. Жестоко обошлись и с Римо-католической церковью (РКЦ): к осени 1937 г. в УССР не осталось ни одного служащего ксендза, все костелы и монастыри закрыли, 20 июня 1937 г. казнили последнего в УССР иерарха РКЦ — епископа Александра Фризона. Дело шло к завершению объявленной последней «безбожной пятилетки».

Львов, осень 1945 года, площадь Рынок.
Первоначально спецслужба предполагала «мобилизовать» священников, еще до 1914 г. находившихся на т. н. «москвофильских» позициях» и «очень враждебно настроенных против митрополита Шептицкого» (считая его «предателем украинского народа», выдававшего москвофилов на расправу Австро-Венгрии и Польше).
Ряд пастырей в 1914—1917 гг. состояли узниками австрийского концлагеря «Талергоф» и выступали за воссоединение с РПЦ. Им органы НКВД поручили создание группы священников, способной открыто выступить за воссоединение с православием, было написано соответствующее письмо священникам-униатам Львовской области5. Однако и опора на сельских священников преклонного возраста, не имевших веса в консервативной среде клира УГКЦ, вряд ли имела перспективу. Иные возможности открывала авторитетная личность Костельника.

Гавриил Теодорович родился в 1886 г. в будущей Югославии в семье греко-католического священника. Сама же эта церковь пользовалась большим авторитетом у жителей Западной Украины как духовная и житейская отдушина во времена владычества Габсбургов и правления шовинистического режима Пилсудского, была частью национальной идентичности, противостояла насильственной полонизации и полному окатоличиванию.

Отец Гавриил Костельник.
К тому времени на обыденном уровне вряд ли осознавался сложный исторический контекст навязывания (с использованием методов государственного террора) Речью Посполитой православному восточнославянскому населению земель бывшей Киевской Руси Брестской церковной унии 1596 г. В 1867 г. был даже канонизирован епископ Полоцкий Иосафат (Кунцевич), отличавшийся невиданной жестокостью по отношению к «схизматикам-православным», сам растерзанный в 1623 г. возмущенными мещанами Витебска. Готовность пролить кровь за ликвидацию унии в казацко-крестьянских восстаниях и освободительной войне Богдана Хмельницкого говорит сама за себя.

Именно в Галиции города и «братства» в ХVII в. являлись энергичными защитниками православия. В 1839 г. Полоцкий собор греко-католического духовенства принял решение о воссоединении с православием, куда перешло 1,6 млн. человек в российской части Украины, в Белоруссии и Литве. Анклав унии сохранялся в австрийской Галиции. Австро-Венгрия административными и репрессивными методами, государственной поддержкой этноконструктивистских процессов создания новой идентичности нивелировала возможности возрождения православия, маргинализовала толерантные по отношению к киево-руському наследию и православию круги греко-католического клира и мирян, одновременно видя в них противовес сепаратизму господствующего польского меньшинства в Галиции.

Став доктором философии в Швейцарии, Костельник принял священнический сан. Как основатель Украинского научного богословского общества заслужил репутацию церковного диссидента, увлекшись изучением проблемы соотношения латинского и восточного богослужебных обрядов6. Исследовал симбиоз православия и католицизма, пришел к выводу о неканоничности «уний второго тысячелетия». К 1939 г. подобные взгляды распространились и среди части галицкого униатского духовенства, образовавшей группу по созданию независимой от Ватикана Украинской народной церкви во главе с братом предстоятеля — архимандритом Климентием Шептицким.

Интересные воспоминания о непростой личности отца Гавриила оставил его гимназический ученик, видный историк Ярослав Дашкевич: выступая в 1945 г. инициатором создания «инициативной группы», Г. Костельник вряд ли пошел на это под давлением НКГБ.
В православие переходил сознательно, «не считая это изменой», впитав «наивное простонародное москвофильство, несмотря на безусловно искренний украинский патриотизм», мечтал о «реальном возрождении Святой Руси в Украине».

Начался целенаправленный сбор материалов. Бывший депутат сейма Польши Владимир Целевич (сгинувший в тюрьмах) в СИЗО подготовил доклад «О деятельности церковников на Западной Украине» (март 1940 г.)9. Отмечалось, что Г.Костельник «среди униатских священников является решительным врагом Ватикана и унии», выступает против латинизации греко-католической церкви. «Думаю, что Костельник возглавил бы работу, направленную на независимость греко-католической церкви от Ватикана».

Владимир Михайлович Целевич - доктор юридических наук, посол (депутат) Сейма Польской
Республики, генеральный секретарь Украинского Национально-Демократического Объединения.
Сама униатская церковь занимает особое социокультурное место: «По традиции греко-католическая церковь является национальной церковью галицийских украинцев в том понятии, что только украинцы принадлежат к этой церкви и что изменение вероисповедания равносильно изменению национальности». А. Шептицкий ведет сложную политику, с одной стороны желая подчинить православную церковь Ватикану, а с другой — намереваясь «стать патриархом церкви на Востоке»10. Значимые для контрразведки сведения дал агент-профессор «Щель»: пресвитер «был ярым поклонником идеи культурного и политического соединения бывшей Западной Украины с Россией», защищал «с давних времен теорию разрыва с Римом».

«Честно работать с нами...»
17 февраля 1940 г. нарком внутренних дел СССР Л.Берия подписал указания по активизации агентурно-оперативной работы «по церковной контрреволюции». Планировалось организовать агентуру из близкого окружения Шептицкого, принять меры к усилению разногласий между митрополитом и другими архиереями, создать позиции среди греко-католиков.

23 мая 1940 г. с Костельником встретился сотрудник УНКВД К.Бриккер. Узнав, что собеседник из НКВД, богослов заявил, что не согласен с церковной политикой Папы Римского и «первый поднял вопрос об отходе от Унии и создании самостоятельной Украинской церкви».
Эту линию, по мнению пресвитера, поддерживает большинство священников. Сам Шептицкий не препятствует развитию этого течения, однако виду не подает, опасаясь гнева Ватикана. «Если вы хотите сделать из меня своего агента, — отрезал Костельник, —то из этого ничего не выйдет, лучше умру, не буду с вами работать».

Освящение на площади Рынок во Львове 19 января 1946 г.
Во втором ряду священников — о. Гавриил Костельник.
Сложились и основные концептуальные положения «решения униатского вопроса» в СССР, доложенные Берия Сталину 11 января 1941 г. «План агентурно-оперативных мероприятий по греко-католической (униатской) церкви в западных областях УССР»14 возлагал на органы госбезопасности внесение раскола между «сторонниками западного и восточного обрядов», дискредитацию иерархов УГКЦ «путем обнародования фактов их бытового разложения».
Ключевыми являлись следующие установки:
- организация в среде верующих-униатов управляемого течения «за отрыв от Ватикана» и создание «независимой украинской церкви»;
- достижение изоляции предстоятеля УГКЦ митрополита Шептицкого и епископата от основной массы верующих как предпосылки воссоединения униатов с РПЦ;
- создание позиций влияния и контроля за средой греко-католической конфессии путем устранения прежних руководителей и замены их «надежными агентами» НКВД.

Документ нацеливал чекистов на циничные, грубые методы достижения целей. Так, агентесса «Пісня» должна была инсценировать попытку ее «изнасилования» митрополитом Иосифом Слипым, дабы «расчистить» дорогу на пост предстоятеля агенту НКВД «Философу».
Серьезные надежды возлагались на оперативное использование Г.Костельника. Планировалось, что священнику будет дана гарантия освобождения арестованного за сотрудничество с ОУН сына, «если он честно будет работать с нами». Вербовку поручали лично начальнику Львовского УНКВД В.Сергиенко.
Патриарший экзархат Украины должен был бы поддержать Г.Костельника, а также инициативу «снизу» ряда приходов УГКЦ Львова и Тернопольской области за воссоединение с РПЦ.

НКВД старался «неформально» получить консультативную помощь, одновременно втягивая его в негласное сотрудничество. 3 февраля 1941 г. отец Гавриил согласился поделиться соображениями об истории и современном состоянии греко-католической церкви, одновременно всячески уклоняясь от организационной работы по ее расколу17. Провалились две попытки его вербовки. Если сын виноват, твердил Костельник, судите его, но никаких обязательств на себя брать не буду. Богдана расстреляли без суда 25 июня 1941 г. перед оставлением Львова. Его братья Ириней и Зенон Костельники пополнили ряды дивизии СС «Галичина».

Костельнику предложили подготовить план «мероприятий по созданию украинской автокефальной православной церкви». 10 февраля 1941 г. богослов написал «тайный реферат» «Возможно ли превращение униатской церкви в Западной Украине в автокефальную православную церковь».
Автор не видел смысла в трансформациях церкви в условиях господства политики государственного атеизма: случись, «какой-либо украинский священник решился бы явно выступить с призывом превратить западноукраинскую униатскую церковь в автокефальную, то остался бы буквально одиноким.., его считали бы или сумасшедшим, или мерзавцем».

Опер в митрополичьих покоях
25 октября 1944 г. НКГБ реанимировал дело «Ходячие». Однако Москва еще не демонстрировала возврата к довоенной линии. Произошло хоть и конъюнктурное, но заметное смягчение отношения к религии. К тому же полыхала война с многочисленными отрядами УПА, значение региона возрастало в рамках предложенной Черчиллем новой геополитической схемы перехода Восточной Европы в сферу влияния СССР, он же служил важным источником нефтегазодобычи.

УГКЦ особо не притесняли, чему способствовала и традиционно лояльная по отношению к властям позиция митрополита Шептицкого. В выступлении владыки Андрея на сессии собора униатского духовенства 7 сентября 1944 г. подчеркивалось, что в религиозной политике советского правительства произошли большие перемены, и большевики прекратили гонение на церковь.
Несмотря на конъюнктурно лояльную позицию Шептицкого по отношению к рейху, чекисты считались с духовным авторитетом и общественным весом этой масштабной фигуры. 30 августа 1944 г. глава НКГБ УССР С. Савченко утвердил «План официальной встречи с главой униатской церкви — митрополитом Шептицким».
Планировалось склонить архиерея к призыву УПА сложить оружие, побудить УГКЦ к сотрудничеству с властями, сбору средств для Красной Армии.

Активную роль в разработке УГКЦ играл начальник опергруппы НКГБ УССР в Западной Украине полковник Сергей Карин-Даниленко.

Сергей Тарасович Даниленко-Карин - (1898—1985) — украинский
советский разведчик, сотрудник ОГПУ (позже НКВД — НКГБ), писатель.
В его послужном списке — изощренная работа по инспирации расколов в православии, ликвидация пронизанной агентурой Украинской автокефальной православной церкви, должность заместителя резидента (по украинской политэмиграции) в Чехословакии. «...Из очень немногих работников-чекистов, специалистов по духовным делам, по-видимому, самый лучший... — писали в аттестациях 1920—1930-х гг. его еще не расстрелянные начальники, — незаменимые его качества — умение разговаривать с попами и способность к вербовке... Имеет большие заслуги по борьбе с церковной контрреволюцией на Украине».
С 1937 г. прошел 26-месячный «конвейер» в Лефортово, где «били до состояния куска мяса», но никого не оклеветал. Являлся непосредственным сценаристом «самоликвидации» УГКЦ, лично работал с агентурой под прикрытием должности «исполняющего обязанности уполномоченного Совета по делам религиозных культов при СНК УССР».

7 сентября 1944 г. «чиновник» посетил предстоятеля УГКЦ, заявившего: «Приветствую братский союз между украинцами и русскими, люблю русский народ, люблю его литературу, знаю лучших представителей русской интеллигенции».

Митрополит Андрей Шептицкий.
Шептицкий дал резкие оценки движению ОУН и УПА: «Бандеровщина — это вредное явление, с которым нужно бороться. Хотите — я пошлю своих в леса, уговорить этих слепых людей прекратить борьбу с советской властью...» «Я искренне рад, что Советская власть освободила нас от этих немцев», — продолжал митрополит, — и клир поучаю, «как нужно быть благодарным и покорным Советской власти, ниспосланной нам Богом».
Не переоценивая искренность владыки, опытнейший оперработник-«религиовед» пришел к выводу о переломе в настроениях собеседника. Его авторитет «продолжает быть незыблемым... Нашу тактику в довоенный период, исключающую личные контакты с Шептицким, я считаю ошибочной».

10 октября 1944 г. первоиерарх УГКЦ написал послание «верховному вождю»: «Эти светлые события и терпимость, с которой Вы относитесь к нашей Церкви, вызвали и в нашей Церкви надежду, что она, как и весь народ, найдет в СССР под Вашим водительством полную свободу работы и развития в благополучии и счастье».
18 октября 1944 г. в директиве С. Савченко давалось указание и о «глубокой разработке» Шептицкого и его окружения.
Однако 1 ноября 1944 г. владыка Андрей скончался (УНКГБ составил «План агентурно-оперативного обслуживания похорон митрополита Шептицкого»), престол наследовал митрополит Иосиф Слепой, занимавший категорически отрицательную позицию в вопросе воссоединения с православием.

Обмен мнениями на Лубянке
Правда, контакты УГКЦ с властями продолжились, 19 декабря 1944 г. церковная делегация выехала в Москву со 100 тыс. рублей в фонд обороны и... предложения об открытии крупных епархий УГКЦ на ее неканонической территории в Киеве, Харькове и других городах25. 26 декабря 1944 г. делегация во главе с К. Шептицким встретилась на Лубянке с руководителями спецслужбы.

Г. Костельник ознакомил высоких визави с ситуацией в регионе: «Народ Западной Украины встретил вторичный приход Советской власти без энтузиазма... Галичане в течение долгих веков находились под воздействием западной культуры, по своему укладу и политическому мировоззрению значительно отличаются от украинцев восточных областей. Отсюда понятны и их предубеждения относительно Советской власти, а также сила бандеровского движения». В регион прибывают для советизации «неопытные люди, не умеющие строить свои отношения с местным населением». Население Западной Украины имеет неверное представление о жизни в СССР, а местная интеллигенция долго ориентировалась на Германию, связывая с ней надежды на восстановление Украинского государства. Члены делегации пообещали, что «греко-католическая церковь будет вести борьбу с УПА путем разъяснения и проповеди», «переговоров о ликвидации бандитских формирований».

Гавриил Костельник. Доклад на Львовском соборе, 8 марта 1946 г.
Интересно, однако, что в доверительной беседе со «старым националистом», опытным агентом «82»28, Г. Костельник заметил: русские относились к ним без вражды. Подходя реалистично, «украинцы только в рамках Советского Союза могут развить свою государственность», а из галицкой молодежи получились бы «неплохие большевики», знай они советскую действительность.

С. Карину отец Гавриил охарактеризовал их визит как исторический, отметив рост веры в СССР. Тепло отзывался о будущем патриархе Алексие: «симпатичный, культурный, более светский, чем духовный человек. Он угощал нас чаем, затем усадил в машину, провез по Москве».
В гостинице спросил земляков-священников: «Вы были под владычеством Вены, Кракова, Варшавы, а теперь видите Москву. Под чьим главенством вы хотели бы быть? Все мои коллеги подняли руки — «волим быть под Москвой». С. Карин в шутку спросил, не устроили ли они там «вторую Переяславскую раду»? Да, серьезно отвечал Костельник, это наша маленькая Переяславская рада.

Коль зашла речь о патриархии, подчеркнем, что РПЦ, прошедшая через невиданные со времен первых христиан физические репрессии, занимала по отношению к воссоединению Церквей взвешенную и умеренную позицию. В ответ на создание Инициативной группы Г. Костельника патриарх Алексий I выступил с посланием «К пастырям и верующим Греко-Католической Церкви, проживающим в западных областях Украинской ССР»: «Поторопитесь вернуться в объятия вашей истинной Матери — Русской Православной Церкви». При этом, как заметил известный историк церкви Д. Поспеловский, патриарх «был слишком хорошо знаком с методами НКВД, чтобы доверять сообщениям о всеобщем и добровольном переходе униатов в православие. Более обосновано мнение, бытующее в кругах Московской патриархии, что, присоединяя униатов, патриархия просто спасла Церковь на униатских землях от полного уничтожения».

Патриарх Алексий I читает поздравление с Днем рождения Сталина.
Алексий I настойчиво разъяснял начальнику «антирелигиозного» отдела НКГБ-МГБ генерал-майору Г.Карпову в письме от 7 декабря 1945 г.: в идеале «воссоединение совершается по свободному волеизъявлению униатского духовенства, а не под давлением православного духовного начальства при поддержке гражданской власти». РПЦ «не будет настаивать на быстром и насильственном изменении внешних форм богослужения и даже внешнего вида священослужителей».
Предстоятель РПЦ считал нецелесообразным проведение специального Всеуниатского собора, предоставив право решения вопроса о присоединении к православию на усмотрение приходов и епархиальных съездов, в индивидуальном порядке. Куда важнее было исповедание православного Символа веры, непоминовение Папы, поминовение Патриарха и своего епископа, празднование Пасхи по своим пасхалиям.

Трудно не согласиться и с одним из ведущих исследователей проблемы профессором М.Одинцовым: «Патриарх отчетливо понимал, что в условиях конца войны и первых послевоенных лет тяжесть разрешения [вопроса об УГКЦ] падет на государство, которое к тому же отдает предпочтение политико-силовым методам. И Церковь осознанно отошла на второй план, указывая государству, что речь идет и о свободе духовного, церковно-юрисдикционного выбора верующего человека, и о разрешении церковно-исторической проблемы».

Иосиф Виссарионович определяется
Для нас важен вопрос: почему же был избран радикальный сценарий воссоединения церквей, а спецслужбе дали карт-бланш на жесткие методы решения крайне деликатных духовных проблем? Списывать на принципиальный атеизм партии большевиков вряд ли целесообразно: тот же прагматик Сталин «большевистскими темпами» (по его словам) решил нужный властям вопрос в восстановлении патриаршества в сентябре 1943 г., дал существенные послабления РПЦ и другим конфессиям.
Однако после провала создания «Православного Ватикана» как геополитического орудия, потока кляуз партфункционеров на возрождение религиозности народа и неправильную линию главы Совета по делам РПЦ при Совете Министров Г.Карпова (в 1930-е спокойно пытавшего подследственных «попов»), «бывший семинарист» уже с средины 1948 г. санкционировал новые гонения и репрессии против православия.

Патриарх Алексий I и Г.Г. Карпов (второй справа) с деятелями культуры. Фотография. 50-е гг.
Удар по УГКЦ напрямую объяснялся желанием устранить политические позиции Ватикана в СССР. В Москве с тревогой воспринимали информацию о попытках сепаратного сговора с III рейхом. И вот к германскому послу в Ватикане — «доброму католику» Вайцзекеру — прикомандировали штурмбанфюрера СС Элингера из «реферата «Ватикан» разведки РСХА.
От зарубежных резидентур НКГБ поступали сведения о стремлении Ватикана предельно смягчить последствия поражения для Германии, вбить клин между союзниками по антигитлеровской коалиции, дезавуировать геополитические преимущества СССР в Восточной Европе.

Папа Римский Пий ХII.
20 мая 1943 г. закордонный агент сообщил в Центр о намерениях понтифика «заключить мир путем переговоров между союзными странами и странами оси, «сохранить германскую военную машину от полного распада» как залог предотвращения «проникновения в Европу русского влияния и постановки Советского Союза в положение изоляции».
27 августа 1944 г. резидентура в Риме доложила: Ватикан посредничает при переговорах немецких представителей с Черчиллем в Риме.
Арестованный СМЕРШ руководитель «религиозного» подразделения РСХА К.Нейгауз подтвердил: «...Папа Пий ХII проводил скрытую политику в пользу гитлеровской Германии и оказывал ей моральную поддержку. Это мне стало известно на основе изучения ряда секретных документов и личных бесед с наиболее крупными агентами СД по католическому духовенству».

Конечно же, преследования униатов были связаны и с наступлением на позиции Ватикана в Украине в рамках борьбы с «польським реваншизмом». С начала 1944 г. польские подпольные формирования начали операцию «Буря» — попытку установить контроль над землями, захваченными и аннексированными Варшавой в 1918—1923 гг. Как отмечалось в директиве НКВД СССР от 6 февраля 1945 г., польское подполье развернуло диверсионно-террористическую деятельность, смыкается с немецкими спецслужбами, терроризирует местное украинское население.
НКГБ УССР открыл 29 февраля 1944 г. агентурное дело «Сейм» «для концентрации всех агентурно-следственных материалов по польским антисоветским формированиям». Арестовали до 4 тыс. человек, в т.ч. «римо-католическое духовенство, связанное с белопольским подпольем». Лишь во Львове закрыли 26 костелов и 33 монастыря, два эшелона клириков выехало в Польшу.

Наконец, в Москве знали, что еще в ноябре 1943 г. митрополит Андрей призвал греко-католический клир употребить влияние с целью объединения всех антикоммунистических сил в единый национальный блок для противостояния наступающей Красной Армии.
Позднее, на допросах в 1945 г. митрополит Слепой и епископ Чарнецкий назвали не менее 25 священников, ушедших в вооруженное подполье. Сообщили, что Уневский монастырь ордена студитов имеет постоянные связи с повстанцами, содержит нелегальный госпиталь, а сам Слепой в конце 1944 г. организовал подпольную школу диаконов для служения в повстанческих рядах.

Митрополит Иосиф (Слепой).
В феврале 1945 г. глава УГКЦ на узкой встрече с епископами высказался в пользу саботажа обещанных в Москве миротворческих консультаций, уповая на мощное контрнаступление немцев. Аресту подвергли группу священников-униатов, собиравших разведданные, медикаменты и хирургические инструменты для националистического подполья40.

11 января 1945 г. состоялась встреча С. Карина с И. Слепым. Последний был непреклонен: греко-католическая церковь будет существовать «только и только под главенством Папы Римского». К тому же, сообщил 21 марта 1945 г. агент «82», верхушка УГКЦ скрывает контакты с главным командиром УПА Романом Шухевичем, не желает работать на большевиков. В руководстве ОУН существуют серьезные разногласия: «дальновидный политик и умный человек» Р.Шухевич допускает возможность переговоров и внедрения своих сторонников на будущее в советские структуры, а подконтрольный англичанам «фанатик» Н. Лебедь требует бескомпромиссной борьбы, С. Бандеру они вообще не посвящали в проблему. Это же подтвердил «82-му» на тайной встрече 19 марта 1945 г. в Свято-Юрской резиденции И. Слепой.

Видимо, с учетом всех факторов алгоритм ликвидации УГКЦ получил закрепление на высшем уровне. Правительство поручило генералу Г. Карпову разработать программу борьбы с католицизмом. Обозначались политико-прагматические причины наступления на РКЦ и УГКЦ: «защита фашизма» и стремление Ватикана влиять на послевоенное переустройство мира. 16 марта 1945 г. предложения получили одобрение Сталина. 11 апреля «несговорчивых» Иосифа Слепого и еще четырех епископов-униатов арестовали.

Инициативная группа действует
Отец Гавриил в конце мая 1945 г. создал инициативную группу (ИГ) по подготовке воссоединения греко-католиков с РПЦ. В нее вошли благочинные-целибаты Михаил Мельник и Антоний Пельвецкий, священник Сергей Хруцкий. Группа обратилась с декларацией в правительство УССР, прося санкции на деятельность, заявив о выходе из-под юрисдикции Папской курии и желании воссоединиться с православными.

Член Инициативной группы, затем – епископ Станиславский и Коломыйский Антоний (Пельвецкий)
Как происходило «комплектование» группы, показывает пример декана (благочинного) Гусятинского округа Станиславщины А.Пельвецкого. 9 апреля 1945 г. он был негласно вызван в орган НКГБ и допрошен. Священнику предъявили доказательства его нелояльности к властям, и он был вынужден признаться в проведении в период оккупации антисоветской и националистической агитации, содействии записи добровольцев в дивизию СС «Галичина», а также «изъявил желание сотрудничать с нами».

По-иному сложилось с сыном лесника, доктором богословия М.Мельником. В годы войны, докладывал начальник УНКГБ полковник Майструк, он сохранял лояльность к РПЦ, считая ее «апостольской церковью», привлекающей «громадное большинство украинского народа». Заявлял, что УГКЦ — это историческая насправедливость, навязанная украинскому народу для ополячивания и колонизации Востока Ватиканом. Осудил связи Ватикана с гитлеровской Германией и пообещал привести к воссоединению с РПЦ свою часть епархии.

Президия «собора», 8 марта 1946 г. Слева направо: епископ Пельвецький, о. Костельник и епископ Мельник.
Последовало обращение ИГ к духовенству и верующим с призывом отказаться от унии как от «исторической измены украинскому народу» и вернуться к «прадедовской вере, в лоно матери русской православной церкви». Г.Костельник, оперработник И.Богданов (изображавший сотрудника отдела религиозных культов облисполкома «Иванова»), отцы Антоний и Михаил провели до сотни агитационных совещаний-дискуссий с духовенством западных областей.

«Агитатор за воссоединение», офицер МГБ Иван Богданов, «в миру» – «Иванов»
Отец Гавриил издал книгу «Догматические основы папства» с богословским обоснованием отказа от унии. В результате агитации членов ИГ и параллельных мероприятий НКГБ к 5 марта 1946 г. желание воссоединиться с РПЦ высказали 871 благочинных и священников из 1167, обслуживающих 1805 приходов.

О сложностях процесса подготовки воссоединения дает представление письмо отца Гавриила Патриарху Алексию I от 3 октября 1945 г.: свыше 800 священников присоединились к ИГ, «народ следует за священниками». Но богослужебную практику нужно менять десятки лет, «миропонимание нашего духовенства отличается от миропонимания духовенства восточных областей». Присоединившихся к ИГ по убеждению «нет, вероятно, и 50», ибо «большинство наших священиков не верит в лучшее будущее церкви в Советском Союзе». Клириков возмущают аресты. Жители Западной Украины с ХIV столетия пребывают в неволе, галичанин «только навне подчиняется принуждению и будет искать только случая, как бы реагировать по-своему». Весь епископат должен быть местного происхождения, даже епископ Львовский и Тернопольский Макарий обязан приспособить обряды и внешний вид (!) к греко-католическому образцу.
Кстати, сам владыка Макарий, тяжело переносивший крест взаимодействия с властями, убеждал их: нам надо щадить религиозные настроения и привычки униатов. Воссоединение — «дело деликатное, проводить это надо осторожно, постепенно, применительно к местным условиям».

Агентура доносила, что лидер ИГ ведет свою линию по созданию украинской церкви и модернизированного православия. Уверял агента «Футуриста»: «...насколько хватит сил, буду спасать униатское духовенство от преследований советской властью, но священники слепы, не понимают, что уния уже отжила свой век и должна быть ликвидирована...»С.Хруцкий пояснял агенту «Васнецову», что ИГ на деле стремится к созданию автокефальной церкви с национальным уклоном. Г.Костельник вынашивал и личные амбициозные планы. Агенты-униаты «Черемош» и «Максименко» сообщили: отец Гавриил рассчитывает стать Львовским епископом, хочет убедить патриарха разрешить женатый епископат.

На финишной прямой
Оперативные мероприятия по роспуску УГКЦ именовались делом «Финиш». Разворачивалось создание агентурно-осведомительного аппарата в среде униатского духовенства, репрессий против сторонников унии. 18 декабря 1945 г. С.Савченко утвердил «План созыва предсоборного совещания и общегалицкого собора греко-католической церкви для окончательного воссоединения с русской православной церковью». На тот момент вокруг ИГ объединилось уже 71 благочинных из 93, 966 священников из 1267 клириков-униатов (76%). К марту 1946 г. по линии УГКЦ работало 279 агентов и 475 осведомителей. 287 человек арестовали, в т. ч. 5 архиереев, 182 священника, 11 настоятелей монастырей и 23 монаха50. Всего же в 1943—1958 гг. в Украине арестовали 88 римо-католиков и 601 греко-католика.

Одновременно переход священников в православие повлек реакцию Службы безопасности (СБ) ОУН. Подполье заявило: «ликвидация греко-католической церкви в Галиции — это способ уничтожения морально-духовной основы народа и компрометация религии». Совершались теракты над священниками, примкнувшими к объединительному процессу.
Так, 31 декабря 1945 г. в с.Зубрец Тернопольской обл. был повешен пожилой благочинный Иван Терешкун. На теле обнаружили табличку — «За измену Христу и народу — СБ». В области, отмечали чекисты, «разъяснительная работа среди духовенства по части воссоединения... из-за бандеровского террора становится почти невозможной».

25 января 1946 г. глава НКГБ СССР Меркулов сообщил: «разрешение на проведение собора греко-католической церкви во Львове получено». Требовалось, чтобы не менее 60—70% делегатов представляли «надежную агентуру». 6 февраля 1946 г.
С.Савченко подписал «План агентурно-оперативных мероприятий по проведению в городе Львове собора греко-католической униатской церкви в западных областях Украины». В город направлялась опергруппа во главе с замглавы НКГБ УССР П.Дроздецким. Выставлялись скрытые посты наружной разведки и открытые милицейские посты. В число «гостей Собора» вводились штатные сотрудники наружного наблюдения. К 23 февраля прокуратура УССР должна была опубликовать материалы «о составе преступлений» И.Слепого и других иерархов УГКЦ54. Сокращалась повестка дня форума, во Львов направляли сотрудников антирелигиозного отдела НКГБ СССР. Предписывалось установить оперативно-технические средства по контролю за организаторами собора и «ненадежными» униатскими клириками.

22 февраля делегация УГКЦ прибыла в Киево-Печерскую лавру, где в пещерном храме предполагалось провести епископскую хиротонию. Однако в пещерах М.Мельник впал в обморочное состояние. 23 февраля Г.Костельник, кандидаты в епископы и ряд священников-униатов воссоединились с православной церковью. Исповедовавшись в лавре, сообщал конфидент «Иванов», священники УГКЦ отреклись от Папы и от «блудного учения», присягнули на верность РПЦ и Патриарху Алексию.

Делегация «Львовского собора» — члены «инициативной группы»
вместе с патриархом РПЦ Алексиєм. Москва, апрель 1946 г.
Галичан насильно оторвали от матери, русской церкви, — заявил Г.Костельник, — но теперь благодаря победам Красной Армии мы можем жить одной семьей, и «радости нет предела». Гавриил Теодорович заплакал, за ним — растроганные патриарший экзарх Украины митрополит Иоанн (Соколов) и присутствующие. Отцы Михаил и Антоний приняли монашеский постриг с сохранением имен, и 25 февраля состоялась их хиротония во Владимирском соборе во епископы — Дрогобычского и Самборского (Мельника) и Станиславского и Коломыйского (Пельвецкого).
Отца Гавриила наградили правом ношения двух наперсных крестов и митры. Экзарх удивил гостей простотой, смирением и набожностью. Пий ХI, отмечал агент «Метеор», принял как рабов, был неприступен, а митрополит Иоанн встретил как своих духовных детей.

После открытия собора 8 марта 1946 г. в митрополичьем кафедральном соборе св. Юра (Георгия) спецслужба приступила к мониторингу происходивших событий. В тот же день запиской по ВЧ Меркулову сообщили о прибытии 204 делегатов-священников и 19 мирян, о приподнятой атмосфере проведения форума, 13 делегатах, выступивших с докладами. Во Львовском кафедральном соборе св. Юра огласили, что воссоединение поддержали 997 священников из 1270 (78%).

Участники "собора" во время голосования.
Главный доклад «О мотивах воссоединения УГКЦ с РПЦ» провозгласил Гавриил Костельник, обосновав правомерность ликвидации унии с богословской и исторической точек зрения. В тот же день собор принял основные положения будущего постановления, предусматривавшие отказ от Брестской церковной унии 1596 г., разрыв с Папой Римским, за возвращение к «прадедовской Православной вере» и в лоно русской православной Церкви.
На следующий день священники-униаты исповедовались у 12 ранее перешедших в православие пастырей, а епископат РПЦ во главе с епископом Макарием приняли отречение от католицизма у 204 священников, и после разрешительной молитвы все они приняли участие в божественной литургии.

В целом можно согласиться с протоиереем Владиславом Цыпиным: не все клирики-униаты слились с РПЦ искренне, по убеждению, над ними довлели аресты епископата и коллег, иные «не видели другого выхода». Но сочувствовавшие православию священники, возвращаясь в «лоно Матери-Церкви... действовали исходя из собственных религиозных убеждений». К РПЦ вернулось немало храмов, построенных еще до 1596 г., и богослужебные ценности, пожертвованные народом за 600 лет до насильственной реквизиции их Польской короной.

Выстрелы на Краковской улице
После Львовского собора Г.Костельник стал благочинным Львова. 5 апреля 1946 г. его и ряд участников собора принял Патриарх, которому они сослужили за литургией в богоявленском елоховском соборе Москвы. Отцу Гавриилу присвоили наивысший для «белого» духовенства сан протопресвитера.
Однако, сообщала агентура из близкого круга, отец Гавриил по-прежнему вынашивает концепцию создания в Галиции «модернистской церкви», работает над рукописями трактата «Современность и христианство», намереваясь «громить коммунизм». Жаловался, что его «не понимают ни большевики, ни националисты».

Агентурная разработка 1946—1947 гг. (РПЦ ведало 1-е отделение отдела «О» МГБ УССР подполковника Савочкина) показала, что священник остался на «враждебных позициях по отношению к советскому государству». «Это я дал ножом в спину папе», «я сделал для отечества больше, чем патриарх Алексий», говорил агенту «Футуристу» отец Гавриил, «мне следует дать орден золотой звезды, а не митру», «Макарий по сравнению со мной маленький винтик»

Подполковник Василий Савочкин, начальник «православного» отделения отдела «О» МГБ УССР.
В Москве на совещании глав православных поместных церквей (1948 г.) высказал немало шокирующих откровений, и начальник отдела «О» МГБ СССР полковник Дубровин потребовал активизировать разработку священника с целью выявления возможных связей с подпольем ОУН и катакомбным духовенством УГКЦ.

Документы НКВД-НКГБ свидетельствовали, что Г.Костельник наивно стремился вести собственный курс на создание неподчиненной Москве украинской церкви. Сорвалась очередная попытка его вербовки, обсуждались планы ареста мятущегося протопресвитера.

...Еще в 1945 г. НКГБ сумел предотвратить теракт СБ против лидера ИГ, получив сигнал от источника «Тихого» из окружения И.Слепого. Были и приговор подполья «на горло», планы похищения и вывоза Костельника за границу. 20 сентября 1948 г., около 10 ч 20 мин., после богослужения в Преображенской церкви, благочинный г. Львова Г.Костельник возвращался домой. На улице Краковской у подъезда дома к нему приблизился парень лет 20—23 и дважды выстрелил в пастыря из ТТ. Жертва скончалась на месте от ранений в голову. Террорист, когда погоня настигала его, сунул ствол себе под подбородок.
Как показала судмедэкспертиза, убийца страдал хронической гонореей — СБ ОУН нередко подбирала «смертников» и из этой категории. По версии МГБ УССР, террористом выступил Василий Панькив («Яворенко», секретарь шефа Львовского краевого провода ОУН З.Тершковца).

Убийца Г. Костельника Василий Панькив.
С полувекового исторического расстояния прозвучала оценка деятельности Г.Костельника Патриархом Московским и всея Руси Алексием II: «На долю отца Гавриила и его единомышленников выпала исключительная по своей трагической сложности судьба, многие обстоятельства их жизни определялись далекой от общепризнанных норм внутренней политикой авторитарной атеистической власти нашей страны, включая и отношение его государства к Церкви. Это и послужило к определенному искажению органического по сути процесса, завершению которого и был посвящен Львовский церковный собор».

Вселенские замыслы КГБ
Преемник Шептицкого — арестованный в апреле 1945 г. митрополит Слепой — руководил бывшей паствой через нелегальных епископов-викариев из сибирской ссылки (репрессированного архиерея по делу «Рифы» разрабатывало до двух десятков агентов КГБ)65. В ссылке создавал идеологический фундамент нелегальной униатской церкви, в изъятых КГБ рукописях «По зову предков» и «Бороться неустанно» конструировалась несуществовавшая в истории «Киево-католическая церковь». Православие подвергалось огульной критике как «неполноценная религия».

Усложнялись и задачи спецслужбы по удержанию под контролем «непримиримых» униатов. 15 сентября 1958 г. совещание в КГБ СССР обсудило проект «отрыва католической церкви в странах народной демократии от Ватикана». Предлагалось создать... «Русскую католическую церковь»: провести кампанию по компрометации католического духовенства (нарушения целибата, материальные злоупотребления и т. п.) и через агентуру из епископата направить в Ватикан просьбу разрешить централизованное руководство католической церковью в СССР, создать благочиния РКЦ во главе с проверенными агентами-ксендзами. Секретно-политическое управление КГБ УССР готовило «инициативную группу» из агентов-ксендзов «Януса», «Пилигрима», «Нунция», оперативную игру с кардиналом Леони в Ватикане. Агентов намеревались внедрить в окружение префекта Восточной конгрегации Ватикана.

Однако даже для мощной спецслужбы подобный «вселенский план» оказался неосуществим. В октябре 1959 г. Ватикан провел конференцию униатских епископов зарубежных стран, принял послание к украинскому народу и верующим всего мира «в защиту гонимой украинской католической церкви», хранящей верность Святому престолу. Тогда же, докладывали оперативные источники, провели укрепление Восточной конгрегации Папской курии, «руководившей подрывной деятельностью в социалистических странах».

Папская курия также активно включилась в психологическую войну. Как отмечал Петер Швейцер, «на оперативном уровне в борьбе против России объединились спецслужбы и агентурная сеть США, Израиля и сионистских организаций, Ватикана и западноевропейских стран». Инициатор «уотергейта» Карл Бернстайн пришел к выводу, что 7 июня 1982 г. в результате встречи между Рональдом Рейганом и Папой Иоанном Павлом II было достигнуто... «соглашение о проведении тайной кампании с целью ускорения процесса распада коммунистической системы».

Преддверие «храмовой войны»
Использование религиозного фактора стало одной из важнейших составляющих кампании по дестабилизации СССР, развернутой администрацией президента Рейгана с начала 1980-х. Пропагандистские акции, связанные с проблемой УГКЦ, активизировались в связи с подготовкой к празднованию в СССР 1000-летия крещения Руси. В предоставленном в ЦК КПУ разведкой КГБ УССР докладе Государственного департамента США (январь 1987 г.) «Подавление украинской католической церкви в СССР» содержались рекомендации по инспирированию в Советской Украине «враждебных проявлений на почве униатства», поскольку «украинский католицизм является наиболее сильным выразителем культурных и религиозных связей Украины с Западом и основным препятствием для укрепления единства советского народа». Активизировалась издательская деятельность на украинском и европейских языках, на которую Ватикан и зарубежные госструктуры ассигновали $2млн.

В подготовленной КГБ для ЦК Компартии Украины справке (по состоянию на 1 ноября 1987 г.) отмечалось, что с 1946 г. «катакомбные» иерархи высвятили 119 униатских священников, постригли в монашество 165 человек, подобрали 28 человек для обучения в нелегальной семинарии. На западе УССР действовало четыре диецезии УГКЦ, в них тайно служило четыре епископа, до 250 священников и примерно 500 монашествующих, осуществлявших богослужения и требы на частных квартирах, в лесах.

Епископ катакомбной ГКЦ Василий Величковский (оперативное фото во время обыска)
Советская спецслужба также стремилась к проведению «активных мероприятий» против зарубежных центров УГКЦ. КГБ УССР велась спецоперация «Конклав» «с целью подрыва авторитета верхушки так называемой Украинской католической церкви перед Ватиканом».Были сфабрикованы материалы «тайного архива» митрополита Иосифа Слепого. Обыгрывая действительно имевший место конфликт между Ватиканом и амбициозными устремлениями иерарха к получению статуса патриарха, чекисты акцентировали интриги И.Слепого в пользу создания «украинского патриархата» (что болезненно воспринималось Римом).

Противостояние продолжалось до известной встречи М.Горбачева с Папой Иоанном Павлом II 1 декабря 1989 г., одним из важнейших последствий которой стало разрешение на деятельность греко-католической конфессии.

Загнанные под спуд проблемы истории незамедлительно привели к новой трагедии в религиозной сфере. Вспыхнула печально известная «храмовая война» 1990—1993 гг., нанесшая страшный урон православию Украины и всего СССР, ведь к 1985 г. самой большой епархией РПЦ являлась Львовско-Тернопольская (свыше 1000 приходов), и даже в Ленинградской духовной семинарии 58% абитуриентов составляли украинцы (русские — 34,5%). 
При поддержке местных советов начались повальные силовые захваты православных церквей адептами возродившейся УГКЦ и автокефалами (УАПЦ).
Так, в с. Новый Роздол Львовской области 7 ноября 1990 г. в драке за храм с обеих сторон сошлось до 300 человек, 9 граждан госпитализировали. В иных случаях были и погибшие. К концу года УГКЦ силой захватила 822 храма, адепты УАПЦ — 81777.

Бремя взаимопонимания
Существование мощной государственной машины по преследованию религии и насаждению безверия удивляло даже убежденных марксистов и верных союзников СССР. Показательно свидетельство одного из руководителей внешней разведки КГБ, православного Николая Леонова: «У Фиделя Кастро, воспитанника католических колледжей... спросили: как у тебя увязывается и то и другое? Он говорит: знаешь, одна только партия, КПСС, в своих уставах писала, что член партии обязан быть научным атеистом, никто больше такого в уставах не писал — ни французы, ни итальянцы, ни кубинцы. Они говорят: наоборот, Иисус Христос в свое время был проповедником очень многих морально-нравственных ценностей, которые потом унаследовала партия».

Страдническая конфессионная история Советской Украины наглядно показала губительные и долговременные последствия брутального вмешательства государства в тонкую сферу веры. Она же показала бессилие кампаний гонений и «тонких чекистских мероприятий», ведь «Бог поругаем не бывает, а врата ада не одолеют Церковь» (Мф. 16:18), главой которой является сам Христос. 
Системное безбожие дало всходы, и страну, где заправляли лишенные духовного стержня, но мечтающие о «месте в мировой элите» партократы, не спасли ни тысячи межконтинентальных ракет, ни 70 тысяч танков.

© 2000.ua