(Дневник.) продолжение. Июнь1942 Угра. Беляево.

20 июня,1942 года вечером, мне повезло. Под вечер, ни с того ни с сего, немцы устроили нам концерт. Такое бывало. С нашей стороны вечером или под утро, часто ходили на тот берег разведгруппы, для того чтоб засечь немецкие пулеметные точки. Потом они уничтожались минометами или артиллерией. Иногда немцы их замечали, и пытались закидать их минами. Наверное, итак было и в этот раз. Я из амбразуры дота рассматривал сектор обстрела через снайперский прицел своей винтовки и вдруг заметил силуэт немца по пояс. Он, то ли стоял во весь рост, то ли сидел на краю своей траншеи и вел огонь из автомата впертого в живот, по какой- то цели сильно правее меня. Пламя из ствола автомата было отчетливо видно. Голова была повернута в сторону. Видно с кем-то разговаривал. После моего выстрела немец стал медленно оседать в траншею все ниже и ниже пока не исчез из виду. Я следил за ним через прицел. Это была первая прицельная живая цель, по которой я стрелял. Не иначе немец был пьян. Я долго высматривал еще, кого ни будь на том берегу. Хотелось еще немцев отправить на тот свет. Но скоро стало совсем темно, и обстрел с той стороны тоже прекратился.
21 июня 1942 года я набрался духу и пошел подавать прошение о вступлении в партию в землянку к секретарю партбюро полка лейтенанту Галееву Хабибулле. Разговор был не долгий. И лейтенант сказал, что нужно себя как то проявить. Что не то чтоб с членов партии но и с кандидатов в члены – спрос особенный. И спросил у меня – немецкий язык изучали? Можете с фрицами разговаривать через рупор? Ответить им на их мерзкие высказывания? А немцы кричали нам с той стороны матом, иногда просили «русс спой «Если завтра война!» Я сказал, что смогу, если потренироваться. Он дал мне учебник немецкого языка и тексты. Сказал –«иди, подготавливайся» как будешь готов, прейдешь, доложишь. Я ушел очень довольный. Все прошло хорошо. Я твердо для себя решил, выучу немецкий язык, вступлю в партию, а если жив останусь, после войны стану журналистом. Теперь, кроме как ходить по позициям с винтовкой, у меня была еще одна забота – сказать немцам, что мы о них и, о их Гитлере думаем.
Потом я пошел в полк отдать сведения касаемые моего пульвзвода. На обратной дороге в перелеске увидел пополнение. Человек пятьдесят. В основном молодежь, но были видно и повидавшие солдаты из госпиталей. Они сидели на земле под деревьями. В стороне стояли несколько младших лейтенантов моего возраста, одетых в новые гимнастерки. На них была новая амуниция. Один из них, увидев, что я остановился, подошел ко мне и вытянувшись по стойке, сказал «товарищ лейтенант, не будит ли огонька?» Потом он стал расспрашивать про то как тут, про немцев, про командиров. Я для него был уже знающий ситуацию и поэтому как бы старший, хотя и возрастом и званием мы были ровными. Остальные тоже подошли и стали задавать вопросы. К нашему разговору стали подтягиваться и красноармейцы, но стояли в стороне, не влезая в разговор, а слушая и ловя каждое слово. Хоть я и сам в полку был лишь месяц, и полк все это время находился в обороне, мне было о чем им рассказать. Особенно про осторожность и про немецких снайперов. А они мне рассказали, что их эшелон несколько дней простоял в БАЛАБАНОВО и немцы постоянно бомбили пути и станцию. Вот оказывается, куда летали немецкие бомбардировщики, которые шли над нами десятками на верхнем эшелоне каждое утро.