(Дневник.) продолжение. 26.01.42-01.02.42

30 января 1942 Поезд остановился, где то на полустанке недалеко от Москвы. Мы едим в теплушке. Нас тут 12 человек. Колбасу и хлеб уже доели. В теплушке тепло. Топим дровами печь. Но из двери на ходу дует. На остановке нам выдали по одной булочке, которые были еще теплыми. Мы съели их как пряники. Пьем топленый на печи снег. У кого то остался сахар, и мы им подсластили воду.
1 февраля 1942 года. Поезд остановился на станции МЕДЫНЬ. Разгрузились. Прям у эшелона нам раздали сухари, посадили на машины и колонна из двух машин двинулась к линии фронта. Ночь была светлая от сияющей луны, а дорога на фоне снега была черной полосой. Вдруг внезапно, откуда ни возьмись, появились немецкие самолеты. Они сразу, издали начали обстреливать колонну из пулеметов. Некоторые не дожидаясь остановки машин, попрыгали с бортов, В результате налета шесть чел были убиты или ранены, а одного задавило машиной, но не насмерть, а переехало ноги. Мы их погрузили всех на одну машину и отправили обратно к эшелону. Нас осталось 18 человек, в одной машине. Раньше немцы ночью не летали.
Дальше опять идет сплошной аккуратно написанный текст
Мы проехали указатель Смоленская область. Снизу к ней были прибиты еще, какие то надписи на немецком языке. Нас свезли с дороги и привезли в населенный пункт ДЁРНОВО, между МЕДЫНЬЮ и ЮХНОВЫМ. Машина остановилась недалеко от догорающего деревянного дома. Тут нам приказали ждать приказа, а мы подошли к дому поближе, так как от него шло тепло. Когда начало какой то старшина приказал нам идти к сараю получать оружие. За сараем мы увидели сани в которых лежали винтовки разных образцов, патроны в пачках и гранаты. Оружие прибыло с места боя, его было много, больше чем нас, и мы могли выбрать. Некоторые винтовки в крови. У некоторых приклады были посечены осколками. Но делать нечего. Я взял себе СВТ, хоть она была попачкана кровью и ни кто ее брать не хотел. Мне нравится эта винтовка. Если перевернуть курок, из нее можно стрелять как из автомата. Еще пару гранат и много патронов. Я стоял в стороне у догорающего дома, чистил свое оружие. Ко мне подошел майор и спросил
-Сержанты, которые прибыли на машине – где?
- Вон там, за сараем
Сперва он искал старшего команды, но не найдя его, забрал меня, сказав, что старшему скажут что меня забрал он. Мы пошли в поле. В поле стоял холмик, а ха ним был погреб. Перед погребом стоял полковник, а перед ним с полсотни солдат разных возрастов и он им, что-то говорил. Когда мы подошли майор велел мне подождать, а сам подошел к полковнику, сказал шепотом и указал на меня. Тот кивнул, и майор вернувшись мне вручил листок, на котором было написано шесть фамилий. Так я и стал командиром отделения. После митинга я стал их искать по списку. Тоже самое делали и другие сержанты, все были не из нашей школы. Потом комплектовались взвода, но это уже когда мы прибыли в полк. Полк находился рядом в перелеске а штаб был в уцелевшем колхозном коровнике. Там у меня забрали аттестат и документы и назначили командиром взвода. Я этому очень удивился, ведь там были особенные. Я приметил одного  лейтенанта, который на петлицах имел два сияющих рубином кубаря, у него был лихой бывалый вид, брусничного? (знак вопроса мой) цвета ватная куртка, такая же, как у и старшины в сержантской школе. (Куртки из такого материала шила лишь одна артель на Таганской площади, в Москве и они были очень модные) и застиранная почти добела гимнастерка, а я имел только нитками обозначенные два треугольника на уголках, но его тоже назначали командиром взвода. Скомплектовав взвода, получив необходимое вещевое имущество, посля обеда в полку, с наступлением сумерек нас вывели на дорогу ведущему к КРЮКОВО. Когда шли нам один командир объяснил, что мы находимся в составе 5й гвардейской стрелковой дивизии, 530 гв. Стрелковом полку. Назвал фамилии командиров, что командовал дивизией полковник Миронов, которого я видел на митинге, а сейчас уже генерал майор, но ходит в старой шинели. Все это передавалось по колонне, чтоб каждый знал, в какую героическую часть он попал. Потом свернули влево в лес и остановились. Впереди горело что-то. Пока шли нагрелись, а тут стали мерзнуть. Костры запретили разводить. Мои обмороженные ноги очень чувствительны к морозу. Командиров было только один ст. лейтенант с гвардейским значком поверх шинели. оН несколько раз проходил возле нас, рассматривал но ничего не говорил. Потом подошел и прямо глядя мне в глаза спросил _кто тут из сержантов, прибывших ночью из МЫТИЩЕЙ? - Я сказал я ему. Он приказал следовать за ним. Он влез в землянку, а я только просунул голову лежа на снегу. Тут он сказал, что я назначаюсь командиром роты. Я возразил, что и так перешагнул одну ступень и что есть по званию выше меня, Но он закричал, - ты что пререкаться сюда направлен? Пришлось идти ко взводу. Старший лейтенант перед строем объявил, что я назначаюсь командиром роты. А я перед взводом объявил о назначении в место себя пожилого ефрейтора со своего отделения. Тот тоже стал отказывается, но я крикнул на него теми же словами как лейтенант на меня.

Через  несколько минут слышу – командир первой роты! (как будто тут находится несколько рот) к нам подходит опять ст лейтенант и за собой ведет пулеметный расчет с пулеметом «максим» ком. расчета – цыган. Потом привел сержанта, сказал – ты будешь старшиной. Спустя несколько минут привел еще двух пулеметчиков с пулеметом»максим» но те сказали, что пулемет неисправный. А потом ст. Лейтенант за шиворот притащил высокого роста солдата и сказал, что это дезертир. Если что он его пристрелит. Он все время прячется за спины других. Таким образом набралось более 60 чел. но по фамилии я никого не знал, кроме тех 6 человек, которые были написаны на листке, когда формировалось отделение. Никто не знал и меня.

Спасибо